Любопытное интервью – без всяких эмоциональных соплей практически… Заставляет задуматься.
"Я смотрю на этих всех дикторш российских телеканалов… Такие ухоженные, красивые женщины, но они на самом деле хуже, чем убийцы, потому что фактически после их речей, после их картинок здесь берут оружие и начинают убивать друг друга", - командир батальона "Донбасс" рассказал, почему решил с оружием в руках защищать единство Украины.
Командир батальона "Донбасс" никогда не снимает балаклаву, когда общается с журналистами. Толком не известно, Семен Семенченко - это его настоящее имя или псевдоним. Ему не нужна лишняя слава, хотя о важных операциях батальона на востоке Украины Семен отчитывается в социальных сетях.
Сейчас он приехал в Киев, чтобы сформировать новый батальон Национальной гвардии. Каждый день звонят человек 100-150. Добровольцев отбирают, затем они проходят медкомиссию и отправляются в тренировочный лагерь внутренних войск.
Семен довольно молодой человек, отец 4-х детей. Он родился и вырос в Донбассе, никогда не готовил себя к политической деятельности и, тем более, не мог предположить, что с оружием в руках придется защищать территориальную целостность Украины от таких русских, как и он.
Хотя командир "Донбасса" подчеркивает, что воюет не против русских, а против российского фашизма и бандитов, которые лезут буквально из всех щелей.
- Почему вы все время в маске, почему не показываете свое настоящее лицо?
- Командира Луганского батальона МВД украли, он до сих пор сидит в СБУ в Луганске (здание СБУ было захвачено вооруженными людьми. Теперь всех, кого задерживают, террористы везут туда - БП).
Создатель батальона Яроша, которого так и не существует до сих пор, Василий Будик, сидит в подвале у "Беса" (Игорь Безлер, один из командиров террористов – БП) в Горловке.
Он нафотографировался с Ярошем в обнимку, его на второй день и сцапали.Другие батальоны МВД не добрали даже взвода. Их соединили вместе. Туда не особо кто-то хочет идти. У нас сейчас фактически формируется три батальона – один на базе Нацгвардии, второй в Луганской области - батальон территориальной обороны будет заниматься охраной госграницы, и третий – добровольческий.
Я думаю, что я имею право на такую прихоть как хождение в маске. У меня есть для этого основания.
- Семен – это ваше настоящее имя или позывной?
- Я оставлю это без комментария.
- Откуда вы родом?
- Я родом из Донецка. И я русский. До войны был мелким предпринимателем. Занимался охранными системами, видеонаблюдением и прочим. Бизнес после Майдана дал дуба, потому что я два месяца им не занимался.
- Вы были участником Майдана?
- Да. Мы создавали Евромайдан в Донецке.
- Как вы пришли к идее, что надо создавать батальоны территориальной обороны?
- Я удивился, что никто другой к ней не пришел. Просто было желание как-то этот бандитский беспредел прекратить. Тем бо что мы были в составе "Самообороны" Донецкой области и видели, что происходит в нашей области и среди пророссийских групп.
Никакого там настоящего сепаратизма нет сейчас на Донбассе. Есть местная Партия регионов, криминалитет, ну и Россия включилась на втором этапе.
Я видел, как милиция расступается, а людей на митингах за единую Украину убивают, и понял, что надо реально проводить поисковые операции, когда все это начало уже слишком бурно цвести.
В нашей области заблокировали создание батальона территориальной обороны. Генштаб опасался вооружать, как они говорили, армию почти уже чужого государства, и местным властям это было не нужно. А потом местные власти заигрались в сепаратизм и пошла неконтролируемая реакция.
Так вот, когда я увидел, что табанят этот процесс, мы решили создавать сами. Поехали в Днепропетровск. Я понял, что там надо формироваться, потому что в Донецке уже не успеем. Тут уже избивали призывников. Я приехал, объявил в Фейсбуке призыв прямо под стены администрации, ни с кем не договаривались. Начали приходить люди, потихоньку пошел диалог.
- "Донбасс" состоит только из донецких?
- На 70-80%.
- Коломойский имеет отношение к вашему батальону?
- Коломойский имеет отношение как председатель Днепропетровской обладминистрации. Он нам выделил бывший пионерский лагерь. Даже не он выделил, а по его просьбе - местная рада. И все. Нам ничем больше тогда не помогали. Да мы таких отношений, в общем-то, и не хотим.
Мы сейчас больше опираемся на людей, у нас сейчас с финансами, слава богу, наладилось. Потому что люди верят. И мы фактически сейчас все свои потребности, за исключением вооружения, можем закрывать за счет пожертвований.
- А как к вам относится губернатор Донецкой области Тарута?
- Российская пропаганда подает это так, что это местные фашисты, «правая рука» Яроша Семен Семенченко. К сожалению, со стороны патриотических сил многие подпевают российским СМИ.
А что касается Таруты, так они нас уже признали. Мы были недавно в «правительстве Донецкой области в изгнании» - они сидят в Киеве сейчас - они обязались помогать. Будут закупать нам вооружение эксклюзивное, тепловизоры всякие и прочее. Пока подарили старенький автобус. То есть, признали нас. Но, к сожалению, признали уже, когда поздно было, когда уже их самих оттуда выгнали.
- Когда, на ваш взгляд, произошел перелом, когда власти потеряли контроль над Донецком? Тот же Тарута, Ахметов, киевские власти.
- Перелом произошел, когда пошла активная перевозка туда чеченов и крымских "Беркута" с "Альфой" – профессиональных негодяев. Это было где-то сразу после майских праздников. Я встречался с Тарутой несколько раз. Он, как мне казалось, искренне считал, что он с этим справится, со всеми договорится.
А в это время в пионерских лагерях Донецкой и Луганской области свободно готовили боевиков. И сейчас они просто вылезают. Когда под Карловкой мы несколько дней назад в эту засаду попали, совершенно случайно увидели чеченов, увидели, какое большое их количество. До этого мы их как-то не встречали, они по базам прятались.
- А еще раньше, когда в Донецке в марте бандиты избили майдановцев, и погиб Дмитрий Чернявский…
- Мы как раз охраняли этот митинг…
- …как вы считаете, тогда местная власть заигрывала с сепаратистами?
- Они же создавали этот сепаратизм. Местная власть четко с самого начала является создателем всего этого сепаратистского движения.
Криминалитет, Партия регионов, местные промышленники и предприниматели, которые использовали мэров городов, использовали человеческий ресурс, свозили со всей области и создавали массовку для пророссийских митингов. Пока не пошла цепная реакция. То есть, на самом деле это проблема, именно порожденная внутри самой области. А Россия подключилась…
- А Ахметов?
- Я не держал с Ахметовым свечку, не знаю. Но я бы не месте Ахметова не допустил этого. Раз он допустил, значит, наверное, что-то есть. Многие, кроме Ахметова, я знаю точно, в этом участвовали. Что далеко ходить? Когда недавно громили офисы Партии регионов по некоторым районам, там находили целые пачки георгиевских ленточек.
- Вы говорите, что охраняли тот проукраинский митинг в Донецке…
- Да. И фактически милиция расступилась, пропустила большое количество людей с битами, топорами, цепями, оружием, в том числе. Их было в несколько раз больше, чем нас. Нас просто смели. Это весь тот ресурс, который стягивался специально, чтобы подавлять у людей волю к сопротивлению. Потом люди стали просто опасаться высказывать свои убеждения, взгляды.
Последний митинг был, насколько я помню, в мае. Закончился избиением. После этого никто уже не высовывается. Сейчас же идет так называемая мятеж-война. Это война на первом этапе против населения и инфраструктуры.
То есть, бьют по мозгам населению, создают образ освободителя. Как только процент поддержки зашкаливает, начинается уже вторая часть операции, как сейчас – вводятся непосредственно какие-то войска или боевики.
На первом этапе велась информационная война с помощью этой криминальной структуры из Партии регионов, местных бандитов и отдельных промышленников. Почему я это знаю? Потому что эти четыре района, которые мы взяли…, мы их от таких людей чистили. Никто, кстати, не умер. Но когда некоторые люди посидели в подвале немножко, сразу все это сошло на нет…
И поддержка России, всего этого буйства – процентов 15-20. Все остальное – это телевизионная картинка, специально создавалась. Просто потом создатели всего этого пазла потеряли над ним контроль. Что мы сейчас и видим.
- Ваша семья из Донецка?
- Да.
- Она осталась там или вы ее вывезли?
- Я ее вывез еще два месяца назад. Я мог представить, к чему все идет.
Первую балаклаву я надел еще четыре месяца назад. Если люди умеют прогнозировать свои действия и действия оппонента, видно было, к чему все катится. Тем более, наша государственная машина обветшала, реально сопротивляться этому не может. Ее нужно менять. Вот когда мы ее поменяем, тогда мы победим. А до этого будут многомесячные топтания, жертвы, кровь и т.д. Неутешительный прогноз, но реальный.
- Почему вы так самозабвенно сражаетесь за Украину?
- Я скажу банальность. Потому что мои деды за нее же сражались в составе советской армии. Как поют сепаратисты: их "деды воевали". У меня создается впечатление, что они воевали в полиции и у коллаборационистов. Потому что не могут деды-герои породить внуков, которые пытают, убивают, похищают.
Я воспитывался на советском патриотизме. Я считаю, что если принимал присягу, где написано, что до последней капли крови защищаешь страну, то надо как-то этому соответствовать. Понятно, что таких людей не очень много. Но, слава богу, на батальон набралось. У нас больше половины русских. И я очень люблю Россию, я нормально отношусь к Советскому Союзу.
Но то, что сейчас строится в России, никакого отношения к славянскому миру, к "русской весне", к СССР, вообще не имеет. Это какая-то помесь фашизма православного… все это неправильно.
У нас очень много русских и белорусов, даже просто граждан России и Беларуси, грузины есть. "Очень много" – это до 20%. Большинство все-таки либо местные жители, либо максимум из Запорожья. Видно, что не представляют эти силы "русского мира". Людей, конечно, временно зомбировали, но это же не надолго.
- А как ваши дети? Сколько их у вас?
- Четверо. Но я не готов говорить о детях. Это идентифицирующие признаки.
- Но вы же несете ответственность за своих четверых детей. Может быть, лучше заняться охраной своих детей, чем охраной страны?
- Во-первых, уже поздно. Во-вторых, собственно, я не вижу какой-то страшной опасности, которая над ними нависла. Все решает профессионализм. Я принял достаточно мер предосторожности. Я четко дал понять людям с той стороны, что будет, если, не дай бог, что-то случится с моей семьей. Понятно, что я беспокоюсь. Но я считаю, что принял достаточные меры.
- А что будет?
- То же самое будет с их семьями. Но это отдельный разговор.
- Жена вас не упрекает, не зовет домой, не рвет нервы?
- Сначала было. Потом, когда она увидела, куда все это идет, поняла, что я был прав. Первое время говорила: "Какая разница, в какой стране жить, в России или в Украине?". Я ей объяснял, что дело не в России и не в Украине, а дело в том, что то, что происходит, называется фашизмом. Ложь, причем самого мерзкого пошива, которая льется с экранов телевизоров российских каналов, террор, который используется…
Причем уже стали вырезать семьи. Мне постоянно присылают на телефон записи пытаемых людей. Эти звуки, это террор, потом сами действия, которые очень похожи на действия фашизма.
Вот, посмотрите, типичная СМСка : "Готовься, вырежем твою семью. Смерть фашистам. Аллаху акбар". Такие люди пришли к нам в дом.
Постоянно в соцсетях я вижу этих сторонников сепаратизма. Например, Губарев с фашистской свастикой. Он в прошлом был членом Русского национального единства. Это же реально фашизм. Причем не такой, как в Испании, Италии, не классический. А кинематографический, который мы представляем: подавление воли людей, агрессивная атака на основные свободы и прочее. Я не хочу, чтобы у нас была фашистская страна.
Мне не особо нравится Украина сейчас, но после Майдана я как-то представляю, какой она может быть. И ради этого готов бороться.